Спектакль «Вишнёвый сад»

«Бессмертный чеховский шедевр будет являться зрителям всегда. Если уцелеет планета от наших политических исканий и таяния льдов в Антарктике. Люди и тогда, на остатках суши, будут удивляться рассказам о всех выгодах сушеной вишни, познавать и многие другие несуразности «трагической комедии», что стала энциклопедией русской души. В «Вишневом саде» есть все, что мы знаем, хотим, всё, что помним, все, что должны… если бы только знать – что!.. Если бы знать!..

Работа, в которую ринулись мы, конечно же – дерзкое безрассудство, потому что все знают, и не надо скрывать, что сегодня театральное пространство России давно и густо заполнено Чеховым.

Однако в жизни театра случаются необузданные порывы, которые остановить невозможно… Не ошибался только А.П. Чехов, когда сочинял в 1903 году для МХТ свою прощальную, мудрую, остроумную и совсем нескучную комедию, полную светлой печали и веселых глупостей, которые мы совершаем по сию пору.

Сведущие люди давно догадались и даже убедились, что Лопахин в «Вишнёвом саде» во многом автобиографический персонаж. Антон Павлович страстно желал, даже интриговал, чтобы купца Лопахина играл К.С. Станиславский – «тонкая натура с длинными пальцами», в ком, однако, пусть ненадолго, может проснуться купеческая дьявольская сила…

В своей режиссерской жизни я научился много врать. О чём нисколечко не жалею. Сегодня врать кому-либо, всё равно кому – бессмысленно и поздно. Поэтому скажу тем, кому это интересно, что, находясь в здравом уме и твердой памяти, работая над «Вишнёвым садом», я не использовал для нашего сценического варианта полный текст великой комедии. Для своих спектаклей я уже в прошлом столетии писал режиссерские сценарии, как делал это в кино, допуская фантасмагорические отступления. Я никогда не сумел бы экранизировать пьесу Евг. Шварца «Обыкновенное чудо», если бы не увидел собственный сон о волшебнике, принцессе и медведе под музыку Г. Гладкова. (Я увидел, как мне кажется, достаточно корректные сновидения). Посему не укрываю своей работы сценариста.

Гордый и большой художник должен сказать, что ему все равно, что подумает зритель и что напишет критика, которую он не читает. И творение его не может всем понравиться. Тем более сейчас. А мне хочется, чтобы понравилось. И Сейчас.